| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | Новиков |
| Рубрика (тематическая категория) | Литература |
Журнал Новикова ʼʼЖивописецʼʼ (ʼʼПисьма к Фалалеюʼʼ, ʼʼОтрывок путешествия в...ʼʼ)
Третий сатирический журнал ʼʼЖивописецʼʼ Новиков начал издавать в апреле 1772 ᴦ., когда, воспользовавшись поставленной на сцене комедией Екатерины ʼʼО время!ʼʼ, сделал удачный тактический шаг, истолковав появление этого произведения как возможность продолжать свою сатирическую линию. Он ставит свой журнал под защиту ʼʼнеизвестного сочинителя комедии ʼʼО время!ʼʼ, расточая по его адресу похвалы, и тут же развертывает свою программу социальной сатиры. ʼʼИстребите из сердца своего всякое пристрастие; не взирайте на лица, порочный человек во всяком звании равного достоин презренияʼʼ -такова программа издателя нового презренияʼʼ - такова программа издателя нового журнала ʼʼЖивописецʼʼ. Итак, по-прежнему ʼʼсатира на лицоʼʼ и обличение отрицательных явлений действительности, ибо ʼʼпорокʼʼ Новиков понимал как социальное зло. Продолжая линию ʼʼТрутнюʼʼ, Новиков помещает ряд сатирических портретов, изображая хулителей наук, ʼʼблагородных невеждʼʼ, зараженных ʼʼчужебесиемʼʼ. Сатирические портреты содержат в себе более тонкую психологическую и социальную характеристику. Авторское описание перемежается с откровенными высказываниями персонажей, наделенных речевой характеристикой, что способствует созданию жизненных, во многом типизированных характеров. Перед нами проход Волокита͵ Кривосуд, Щеголиха…
На страницах ʼʼЖивописцаʼʼ вновь с еще более художественной силой и убедительностью развертывается крестьянская тема. Критика крепостнического дворянства, произвол помещиков и тяжелое положение крестьянства являются основным идейным стержнем таких произведений, как ʼʼОтрывок путешествия в…И….Т….ʼʼ и ʼʼписьма к Фалалеюʼʼ.
ʼʼОтрывок путешествия…ʼʼ был напечатан в 5 листе ʼʼЖивописцаʼʼ. (Авторство спорно – кто-то считал, что автор – Радищев, кто-то считает, что это Новиков).
Повествование ведется от лица путешественника, который на протяжении 3 дней ʼʼостанавливался во всяком почти селе и деревнеʼʼ и нигде не нашел ничего ʼʼпохвалы достойногоʼʼ. В случае если вспомнить, как Екатерина хвасталась, что ʼʼРоссия цветуща и сильнаʼʼ, а крестьяне русские самые зажиточные, то представленная Новиковым картина истинного положения крестьян не могла понравиться императрице.
Между тем Новиков притворно ставит свой журнал под прикрытие либеральствующего правительства, подчеркивая, что своими обличениями он исполняет предначертания ʼʼверховной властиʼʼ.
В ʼʼОтрывкеʼʼ он рисует картину одной из многих деревень, ʼʼдеревни Разореннойʼʼ. ʼʼБедность и рабство повсюду встречалися со мною в образе крестьянʼʼ - таков итог увиденного путешественником.
Показав нищенское, бесправное положение крестьян, автор ʼʼОтрывкаʼʼ считает виновными помещиков. Детали крестьянского быта͵ реальное изображение русской деревни, разговор крестьян с путешественником – все было обличением страшной бедности и рабства, в котором находилась крепостная деревня.
ʼʼПисьма к Фалалеюʼʼ состоят из 5 очерков. Перед нами картина жизни провинциального помещика, его диких нравов, быта. Здесь показана жизнь помещика-крепостника, жестокость и невежество которого вызывают негодование у читателя.
Здесь Новиков стремится к документальности, хотя бы и условной.
К примеру в патриархальных наставлениях Трифона Панкратьевича, перемежающихся с жалобами на новые порядки, на негодных крестьян, которых можно заставить трудиться на себя лишь 5 дней в неделю, с удивительной откровенностью раскрывается психология крепостника, его убеждения. Выгнанный с гражданской службы за взятки, он сетует на то, что вольность дворян не та стала, ʼʼнельзя у соседа и земли отнятьʼʼ. Из другого письма его вырисовывается дикий семейный быт, который он ставит в пример Фалалею: ʼʼВиноват я перед нею: много побита она у меня на своем веку; ну да как без этого…Учись, сынок, как жить с женою…ʼʼ.
Из письма матери Фалалея Акулины Сидоровны встает образ невежественной и крутой помещицы, которая в своей слепой любви к Фалалеюшке предвосхищает Простакову. Написанные в духе злой иронии, письма отличаются яркой бытописью, метким и выразительным языком, который помогает воссоздать реальную картину чудовищной жизни поместного дворянства.
журнал Новикова ʼʼТрутеньʼʼ (копии с отписок, рецепты)
Всячинойʼʼ разгорелась жестокая полемика.
Название новиковского журнала и эпиграф на титульном листе: ʼʼΟʜᴎ работают, а вы их труд ядитеʼʼ, взятый из притчи Сумарокова ʼʼЖуки и пчелыʼʼ, раскрывали основную идейную направленность ʼʼТрутняʼʼ. ʼʼТрутниʼʼ - помещики-тунеядцы, которые грабят работающих на них крепостных крестьян.
Основная тема Трутня – тема взаимоотношений помещиков и крепостного крестьянства. В журнале Новиков создает ряд сатирически острых портретов крепостников. Негодование вызывает помещик Безрассуд, который ʼʼболен мнением, что крестьяне не суть человеки, но крестьянеʼʼ. Сняв личину с благородного сословия, Новиков, воспитанный на принципах просветительства, еще верит в силу слова, его всемогущество. Считая состояние Безрассуда болезнью, которая порождена ненормальными с точки зрения автора социальными порядками, Новиков предлагает ʼʼрецептʼʼ для избавления от нее: ʼʼБезрассуд должен каждый день по 2 раза рассматривать кости господские и крестьянские до тех пор, покуда найдет он различие между господином и крестьяниномʼʼ .
Одним из наиболее социально острых выступлений Новикова явились ʼʼКопии с отписокʼʼ старосты помещику Григорию Сидоровичу, бедняка Филатки и ответы – ʼʼуказыʼʼ помещика крестьянам (ʼʼЧелобитная старосты Андрюшкиʼʼ, ʼʼЧелобитная Филаткиʼʼ и ʼʼКопия с помещичьего указаʼʼ). Избрав форму документов, форму писем, Новиков с большой правдивостью и безыскусственностью передает ужасающую картину бедственного положения крестьян, их нищеты. Староста Андрюшка пишет барину, который держит в кулаке своих крестьян, снимая с них по 3 шкуры, что хоть оброк и собран, да недоимки велики. ʼʼКрестьяне скудны, взять негде…ʼʼ.
В письме Филатки впервые в нашей литературе была показана правдивая и страшная картина крестьянской жизни. Филатка жалуется барину, что на сходе он высечен (…). Григорий Сидорович – барин – типическое олицетворение помещика с ʼʼкаменным сердцемʼʼ.
Новиков - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Новиков" 2017, 2018.
Письмо Так, публикация «Жизнь морга» в «Московском комсомольце» (1997) прошла под рубрикой «Эксперимент», другая – «Как я звонила в Аэрофлот» в «Аргументах и фактах» (1998) – под рубрикой «Эксперимент на себе ставит читатель», третья – «Забег до первой дырки» там же... .
(Московские ведомости. №36. 1999) Ах, Филипп, Филипп! Вся твоя жизнь – вранье. Ты всю жизнь врешь. Разноцветным враньем, – как, впрочем, и все твое творчество... Начал ты давно. Конечно же, не тогда, когда, не участвуя в отборочном конкурсе на Евровидении, ты на него поехал... И... .
Литература Приложение 1 Заключение Пути обеспечения военной безопасности Российской Федерации Военно-экономическое обеспечение обороны В Военной доктрине определена основная задача... .
Раздел 3. Веселые дни советского кино 1. Отечественное кино 30-х гг. – один из самых драматичных, трудных, противоречивых, но и самых ярких, памятных миллионам зрителей периодов. Сложившаяся в стране обстановка многочисленных запретов, ограничений, страха, вызванного... [читать подробнее]
Официальные сведения и контакты. Официальное наименование программы.Программа «Школа гражданского общества» Общероссийской общественной организации «Детские и молодежные социальные инициативы» (ДИМСИ). Программа реализуется с 1996 г. Организация имеет региональные... .
Жанры новиковской журнальной сатиры (сатирический портрет, известие, документальные жанры и проч.).
Новиков (1744-1818) – один из крупнейших публицистов. Его журналистская деятельность не ограничивалась политической борьбой с Екатериной II. В своих произведениях он также нападал на помещиков-крепостников, защищая угнетенных крестьян. Большинство материалов в его сатирических журналах принадлежало его перу, но с ним сотрудничали и Фонвизин, Радищев, Эмин, Сумароков, Майков.
Краткая биография: Новиков происходил из дворянской семьи, вместе с Фонвизиным учился в гимназии при Московском университете, но в 1760 году был исключен из нее за самовольную отлучку. С 1762 г. служил в Измайловском полку. Работал в Комиссии по составлению нового Уложения (1767-1768). В этот момент перед ним открылись беспросветная нужда и бесправие крестьян, произвол помещиков.
Екатерина выпускала журнал «Всякая Всячина». Сатира в журнале носила «улыбательный» характер. Проповедовалось «человеколюбие» и снисхождение к порокам. Призывалось обличать порок вообще, а не приписывать его определенным лицам.
1 мая 1769 года появился журнал «Трутень », который издавал Новиков, и сразу стал в оппозицию журналу Екатерины. Эпиграф: «Они работают, а вы их труд ядите » из притчи Сумарокова «Жуки и пчелы». Трутни – это помещики, которые грабят работающих на них крепостных. Новиков полемизировал с Екатериной по поводу сущности сатиры. Сатира должна быть на конкретное лицо, тогда она будет действенной. Автор не гнушался даже высмеивать Екатерину. Под псевдонимами Правдолюбов и Чистосердов он в письмах, опубликованных в «Трутне», раскрывает сущность Екатерины (вернее, автора «Всякой всячины», чтобы не обращаться напрямую). Она пожилая дама «нерусского происхождения», плохо знающая по-русски, «похвалами избалованная», болтающая о «человеколюбии», но всем видны «кнуты да виселицы» - средства, «самовластию свойственные».
Новиков резко ополчается на лихоимство, ханжество, невежество, внешнюю европеизацию дворянства, жестокость помещиков по отношению к крестьянам. Материалы написаны ярким языком Новикова, характерна многожанровость : письма частных лиц, рецепты, сатирические портреты, известия, копии с крестьянских отписок, сатирические очерки, жанр путешествия и др.
- « Воевода, уезжая из города, продает свою совесть за ненадобностью; желающие окупить могут его сыскать в здешнем городе».
- «Молодой российский поросенок ездил по чужим землям для просвещения своего разума и возвратился уже совершенно свиньею».
Рецепты : «Всякий день по два раза рассматривать кости господские и крестьянские до тех пор, покуда найдет различие между господином и крестьянином».
«Копии с отписок» . Сюда входит челобитная старосты Андрюшки, челобитная Филатки и копия с помещичьего указа. Новиков, избрав форму документов, передает картину экономического бесправия крестьян и жестокости помещиков. Текст стилизован под крестьянскую и помещичью речь.
Староста Андрюшка пишет барину, который дерет со своих крестьян по три шкуры, что хоть оброк и собран, но большие недоимки. Хлеб не уродился, скотина вся передохла, многие крестьяне с голоду померли. Эта типичная картина дополняется рассказом о Филатке. Филатка проболел все лето, старший сын у него умер, остались только маленькие дети. Землю пахать некому, подушные деньги за него заплатили крестьяне, видя, что ему невмоготу. Частично пришлось продать его имущество, а корову крестьяне просят ему оставить, иначе кормить детей будет нечем. Еще Андрюшка пишет про Нахрапцова, который захватил крестьянскую землю – просит разобраться. И о том, что с Антошки, как барин велел, взято 5 рублей за то, что в письме назвал он барина отцом, а не господином. Такая вот картина. В письме Филатки мы видим те же жалобы: «Неужто у твоей милости каменное сердце, что ты над моим сиротством не сжалишься?» Помещичий указ демонстрирует типичного помещика-деспота, чьи приказы полны жестокости. Старосту он приказывает высечь за то, что мало оброка собрал, и взять сто рублей, назначить нового старосту. У Филатки корову оставить, но взыскать за нее деньги с крестьян, землю поделить поровну, но объявить, что оброк будут брать тот же, очень большой.
Жизненная правда «Отписок» обличала крепостничество. Помещики вроде должны быть вормильцами, а они деспоты. После выхода «Отписок» «Трутень» закрыли на месяц. 1770 – «Трутень» стал выходить вновь, но нужно было отказаться от критики. Новый эпиграф «Трутня»: «Опасно наставленье строго, где зверствует безумства много ». Журнал стал менее увлекательным, тираж уменьшился. Новиков печатает серию «писем читателей », которые недовольны: «Господин Трутень! Кой чорт! Что тебе сделалось ? Ты совсем стал не тот…» В тот же год журнал перестал существовать из-за цензуры.
Июнь 1770 – «Пустомеля» . После выхода двух номеров его закрыли. Там было «Завещание Юнджена, китайского хана, к его сыну » и фонвизинское «Послание к слугам моим ». В первом говорилось об обязанностях государя. Китайский император указывает, что установил законодательство, опираясь на своих вельмож – намек на начало царствования Екатерины.
1772-1773 – «Живописец » . Екатерина написала сатирическую комедию «О, время!», чем Новиков воспользовался (значит, все могут писать сатиру). Он ставит журнал под защиту «неизвестного автора комедии «О, время!», расточая похвалы и заявляя, что именно у него он научился социальной сатире (хотя это обычная «улыбательная» сатира). «Порочный человек во всяком звании равного достоин презрения » - такова программа «Живописца».
«Опыт модного словаря щегольского наречия ». Жанр словаря – не новый, но Новиков, пользуясь лексикой и фразеологией щегольского наречия, раскрывает психологию, обычаи, нравственный облик «благородных невежд». Душевная никчемность, распущенность нравов, смесь языков.
Большое место занимает форма переписки между частными лицами . «Письма к Фалалею», 5 очерков. Перед нами возникает картина быта помещика-крепостника. Есть сходство с будущими Простаковыми и Скотиниными. Фалалей – сын уездного дворянина, находится на службе в Петербурге. Его родственники (отец, мать, дядя) пишут ему письма, которые Фалалей «отдает» издателю «Живописца». Отец Трифон Панкратьевич жалуется на попов, которые дерут деньги за обряды, что нельзя продавать собственное вино (государственная монополия, вот как!), что нет вольности дворянской, потому что хапать чужую землю нельзя, везде немцы, а они нехристи, просит Фалалея бросать поскорее службу и приезжать в деревню. Еще он считает, что взятки брать не грех, потому что о том не написано в «Кормчей книге», его самого же выгнали с гражданской службы за взятки. Он ругает «Живописца», который пишет, что нельзя мучить крестьян. В других письмах он хочет женить сына на родственнице воеводы, чтобы хапать землю безнаказанно, пишет, что мать Фалалея Акулина Сидоровна заболела оттого, что ударили Налетку – собаку Фалалея, и она за это так всех побила, что выпила студеной воды и заболела. Таков и сам Фалалей (в детстве вешал собак на сучья дуба). Дворяне приравниваются к скоту. Дядя Фалалея Ермолай пишет, что когда умерла мать Фалалея, отец воет по ней, как по корове, хотя бивал ее, как свинью, а плачет, как по любимой лошади. Самое главное в произведении – тема воспитания и влияния среды на человека.
Жанр путешествия представлен в «Отрывке путешествия И. Т. » Авторство этого отрывка спорное. Некоторые считают, что это написал Радищев. И. Т., возможно, расшифровывается как «Издатель Трутня». Воспользовавшись жанром, Новиков показал положение народа. Повествование ведется от лица путешественника, который останавливался во всяком селе и нигде не нашел ничего «похвалы достойного». В отрывке мы видим деревню Разоренную. Непаханые поля, худой урожай, деревня из двух десятков полуразвалившихся хижин, крытых соломой. Никого не видно. Путешественник решает остановиться в самом на вид приличном доме, у владельца которого есть корова. Он заходит в дом и видит трех плачущих младенцев. Покормив одного, перевернув другого и спеленав третьего, автор ужасается и сравнивает детей с бедными крестьянами, которые просто хотят жить, а им даже этого не дают.
Крестьяне, оказывается, в поле. Они работали. Суть в том, что их барин считает, что вначале они должны убрать барское поле, пока погода хорошая, а уже потом свое, поэтому они мрут с голоду. Автор видит, что в бедствиях крестьян виноваты жестокие помещики. Тяжесть впечатления усиливается от встречи с крестьянскими ребятишками. Они при виде коляски и «барина в красном кафтане» испугались и разбежались, потому что их злой барин ходит в красном кафтане.
1774 – журнал «Кошелек» . Основная тема – борьба с дворянским «чужебесием». Название символизирует то, что автор хотел показать бессмысленную трату денег на модные иноземные затеи. Также кошельком в то время назывался мешок из кожи, куда убирали косу парика щеголи.
Сатира новиковских журналов была действенна в своей критике екатерининской действительности, в пропаганде идеи нравственного совершенствования человеческой личности. Она дала богатый материал Фонвизину, Крылову, Грибоедову.
22. Повести Карамзина, идейно-художественные особенности "Бедной Лизы", "Юлии", "Острова Борнгольм", "Марфы-посадницы".
«Юлии», увы, в Интернете обнаружить не удалось, поэтому попробуйте открутиться тем, что есть.
Повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза» была одним из первых сентиментальных произведений русской литературы XVIII века. Ее сюжет очень прост - слабохарактерный, хотя и добрый дворянин Эраст влюбляется в бедную крестьянскую девушку Лизу. Их любовь заканчивается трагически: молодой человек быстро забывает о своей возлюбленной, собираясь жениться на богатой невесте, а Лиза погибает, бросившись в воду. Но главное в повести не сюжет, а чувства, которые она должна была пробудить в читателе. Поэтому главным героем повести становится повествователь, который с грустью и сочувствием рассказывает о судьбе бедной девушки. Образ сентиментального повествователя стал открытием в русской литературе, поскольку прежде повествователь оставался «за кадром» и был нейтральным по отношению к описываемым событиям. Для «Бедной Лизы» характерны короткие или развернутые лирические отступления, при каждом драматическом повороте сюжета мы слышим голос автора: «сердце мое обливается кровию...», «слеза катится по лицу моему».
Чрезвычайно существенным было для писателя-сентименталиста обращение к социальной проблематике. Он не обличает Эраста в гибели Лизы: молодой дворянин так же несчастен, как крестьянская девушка. Но, и это особенно важно, Карамзин едва ли не первый в русской литературе открыл «живую душу» в представительнице низшего сословия. «И крестьянки любить умеют» - эта фраза из повести надолго стала крылатой в русской культуре. Отсюда начинается еще одна традиция русской литературы: сочувствие простому человеку, его радостям и бедам, защита слабых, угнетенных и безгласных - в этом главная нравственная задача художников слова.
«Бедная Лиза» сразу стала чрезвычайно популярной в русском обществе. Гуманные чувства, умение сочувствовать и быть чувствительным оказались очень созвучны веяниям времени, когда литература от гражданской тематики, характерной для эпохи Просвещения, перешла к теме личной, частной жизни человека и главным объектом ее внимания стал внутренний мир отдельной личности.
Карамзин совершил и еще одно открытие в литературе. С «Бедной Лизой» в ней появилось такое понятие, как психологизм, то есть умение писателя живо и трогательно изображать внутренний мир человека, его переживания, желания, стремления. В этом смысле Карамзин подготовил почву для писателей XIX века.
«Остров Борнгольм» – повесть необычайная и по сюжету и по поэтике. Она несет в себе отражение пессимизма автора, вызванного Французской революцией, якобинской диктатурой и послед. событиями в Европе. Эмоциональная напряженность этого произведения достигается и неясным, тайным, необъяснимым сюжетом. Правда сюжет в повести имеет минимальное значение (бред какой-то ), а главное – настроение, настроение тревожное, вызывающее непонятный страх (в общем, мадам Татаринова всегда найдет способ похвалить никуда негодную литературу 18 века – корявый язык – это «демократизм», нет сюжета – ну и плевать, главное ведь «настроение», есть один голый сюжет – так это и надо для «динамизма повествования». собиратели смоквы, блин ). Уже встреча с гревзендским незнакомцем и его песня – таинственны и полны загадочности, заставляют работать воображ. читателя. Потом описание замка, женщины в подземелье – так это вообще нагоняет ууужас.
Повествование в 3-ем лице. О героях повести ничего не известно. Что они делает на острове тоже не понятно. Отрывочность, недосказанность, элегический тон, романтические переживания. «Взгляд и нечто», одним словом.
А если по-честному, сплагиатил всё у Оссиана, Томпсона, Грея.
«Юлия» (1794). Психологическая повесть, в которой главная тема – любовь и связанные с ней переживания. В центре – светская красавица Юлия и два ее поклонника, резко противоположных по характеру, - юный Арис, нежный, скромный и добродетельный, которого отличает высокое чувство нравственности, и князь Н. – светский волокита, развращенный и эгоистичный. Князь Н. предлагает свободную любовь, Арис мечтает о тихой семейной жизни. Юлия выбирает Ариса, и какое-то время они восторженно любят друг друга в уединении, вдали от городской суеты. Но Юлии не дают покоя воспоминания о прошлой жизни, полной развлечений и, переехав в город, она встречается с князем. Дальше отъезд Ариса, узнавшего об измене, ее раскаяние, одиночество, возвращение супруга и наконец счастье семейной жизни.
Повесть «Юлия» более глубокое психологичное произведение по сравнению с «Бедной Лизой». Карамзин углубляется в нравственный мир героев, в мир интимных чувств, мыслей и переживаний. Особое внимание к описанию природы – она находится в гармонии с настроением героев.
«Марфа Посадница, или Покорение Новгорода» (1803 г., журнал «Вестник Европы»)
В обращении к истории К. идеализирует жизнь старых добрых времен, противопоставляет идиллические картины прошлого взамен исторической действительности. Повесть «Марфа Посадница» поднимает вопрос о формах государственного управления: республика или монархия? Времена Ивана III, покорение Новгорода, жестокие расправы над жителями, события XV века послужили для ответа на заданный вопрос. Несмотря на глубокий интерес к истории, К. позволяет себе некоторые историч. неточности. Он рисует образ сильной волевой женщины Марфы, которая борется не столько за свои личные интересы, сколько за весь свой народ. Побеждает, понятно, монархия, которая для К. незыблема, но ему удалось при этом создать героический образ Марфы, вызывающий сочувствие и даже некоторую симпатию у читателя. Олицетворяет «вольность» республиканского правления и Вадим, который, как и Марфа, обречен на смерть. Свою позицию К. вкладывает в уста князя Холмского: «Народы дикие любят независимость, а народы мудрые любят порядок; а нет порядка без власти самодержавной». Народ изображен пассивным. В смысле того, что во время казни Марфы люди безмолвствовали, но уже в след. сцене кричали: «Слава государю российскому!». Здесь уже нет характерной для сентиментализма чувственности, появляется героический пафос и высокий слог. После этого К. завязывает с беллетристикой и пишет «Историю государства Российского»…
Кратко о сюжете:
Мудрый Иоанн должен был для славы и силы отечества присоединить область Новогородскую к своей державе: хвала ему! Однако в то же время сопротивление новогородцев не есть бунт каких-нибудь якобинцев; они сражались за древние свои уставы и права, данные им отчасти самими великими князьями, например Ярославом, утвердителем их вольности. Они поступили только безрассудно: им должно было предвидеть, что сопротивление обратится в гибель Новгороду, и благоразумие требовало от них добровольной жертвы. Марфа Борецкая, великая женщина, сумела овладеть народом и хотела (весьма некстати!) быть Катоном своей республики.
Описываются сражения, захват Новгорода царем, казнь Марфы. Карамзин претендует на то, что он всего лишь перепечатал древний и секретный манускрипт неизвестного автора.
23. Журнал Сумарокова "Трудолюбивая пчела".
Александр Петрович Сумароков (1717-1777) – известный писатель, автор многих трагедий и комедий, десятков стихотворений и песен. Решив издавать «Трудолюбивую пчелу», он отказался от участия в «Ежемесячных сочинениях».
«Трудолюбивая пчела»:
- первый частный журнал в России (до него правительство держало монополию на печатные издания)
- издавался Сумароковым с 1759г.
- первый номер журнала вышел в конце января 1759г., последний – в декабре 1759г.
- издавался тиражом в 1200 номеров
Состоял из сатирических очерков, эпиграмм, притч, фельетонов
Этот журнал положил начало сатирическому направлению в журналистике XVIIIв.
Логично, что частные журналы, в отличие от официальных, носили часто оппозиционный характер по отношению к правительству (в данном случае, против Елизаветы Петровны и в поддержку находящейся в опале Екатерины II)
Видное место занимает сатирическая борьба с наиболее отвратительными проявлениями лихоимства, казнокрадства и взяточничества, процветавшими при правительстве Елизаветы (с принципами самодержавия и крепостничества начали бороться их последователи, но не они сами)
Сумароков получил разрешение печатать журнал в канцелярии Академии наук и согласился на их цензурные условия с одной оговоркой. Они могут просматривать журналы в поисках всякой ереси, но слог его изменять не могут (он им очень дорожил).
В журнале работали также Тредиаковский, Ржевский, Дмитриевский, Козицкий и др., однако бОльшая часть материалов принадлежала Сумарокову . Он туда совал свои стихи, заметки на разные темы, где он делился с читателями своими мыслями. В общем-то, это больше было похоже на личный ЖЖ.
В первые полгода журнал был больше похож на сборную солянку (статьи по философии, филологии, истории, например: «О первоначалии и созидании Москвы», «О истреблении чужих слов из русского языка», «Об остроумном слове» и др.), но в дальнейшем в журнале усиливаются отличительные тенденции.
Журнал открывается посвящением жене наследника престола Петра III Екатерине II (будущей императрице). Сумароков называл ее «Минервой» (так называли Афину в римской мифологии) и просил ее покровительства. Екатерина тогда находилась в опале, ее подозревали в политических интригах и связях с иностранными дипломатами.
В своих статьях Сумароков полемизировал с Тредиаковским и Ломоносовым. В частности, он считал, что блестящий, торжественно-напряженный, пафосный стиль поэзии Ломоносова лишен естественности, строгой логичности.
Статьи Сумарокова всегда начинались неожиданно, с какого-либо тезиса, потом получающего развитие и аргументацию. Например: «Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка» (статья «О истреблении чужих слов из русского языка»).
Сумароков был убежденным монархистом, но возражал против злоупотребления властью, считал крепостное право естественным и необходимым явлением . Однако он резко протестовал против рабства крестьян , отданных в бесконтрольное владение жестоким помещикам. Сумароков высмеивал недостатки дворянства и отдельных его представителей. Он считал, что только личные достоинства дворянина могут дать ему право занимать руководящие должности в государстве. Происхождение не должно играть никакой роли.
К числу наиболее сатирически острых, злободневных очерков «пчелы» можно отнести «Письмо о некоторой заразительной болезни », в котором обличается взяточничество.
В очерке «О домостроительстве » автор клеймит жестокость и бессердечие помещиков по отношению к крепостным.
В письме «О достоинстве » (опубл. в «пчеле» в мае 1759г.) Сумароков утверждает, что чины, богатство и знатность не составляют достоинств человека. «Справедливо ли говорится вместо «человек, имеющий великий чин», и вместо «человек знатного рода», - честный человек. Из сего следует, что все крестьяне бесчестные люди, а это неправда; земледелие не воровство, не грабительство, но почтенное упражнение».
В статье «Четыре ответа » (июнь 1759г.) Сумароков с сарказмом отвечает на вопрос, что бы он сделал, если бы был «малый человек и малый господин, великий человек и малый господин, великий человек и великий господин». В первом случае он изображает жалкого прихлебателя, фигуру ненавистного ему подъячего, будущего воеводу. Великий человек и малый господин будет преданно служить отечеству, но заслугу его не оценят, он сойдет с ума. «Малый человек и великий господин» станет жить великолепно, «а что бы я делал, этого я не скажу», добавляет Сумароков. «Великий человек и великий господин» - крупный государственный деятель, дворянин по личным достоинствам, а не только по происхождению. Он должен заботиться о благополучии отечества, о наказании за взятки, грабежи, покровительствовать наукам и т.д.
В утопии «Сон. Щастливое общество » (декабрь 1759г.) Сумароков выдвинул свою положительную, но неясную и сбивчивую программу. Автор говорит о том, что он был «в мечтательной стране и рассмотрел подробно мечтательное оныя благосостояние». Во главе страны стоит великий человек и великий государь. У этого государя «достоинство не останется без воздания, беззаконие без наказания, а преступление без исправления. Сам имеет он народную любовь, страх и почтение». Далее Сумароков рисует положение духовного, военного сословия, говорит о судебном и чиновничьем аппарате. Утопические мечтания Сумарокова об идеальном дворянском государстве подчеркивали его критическое отношение к окружающей действительности. Этой утопией и кончается журнал: вслед за ней идут прощальные реплики Сумарокова и стихотворение «Расставание с музами».
- на 12-ом номере журнал закрылся по причинам не только материального, но главным образом общественного порядка: слишком резкий характер носили нападки Сумарокова на правящий класс.
24. Особенности сентиментализма Радищева в "Путешествии из Петербурга в Москву".
Пересказ «Путешествия» есть в билете № 52. Поэтому здесь помещаю то, что удалось выжать из учебника Татариновой и двух изданий «Русской литературы» под ред. Благого.
Радищев писал в эпоху господства сентиментализма, и это не могло не отразиться на его книге. Так, уже в начале «Путешествия» Радищев описывает свои переживания, связанные с расставанием и грядущим путешествием в одиночестве, что задаёт произведению как бы глубоко субъективный сентименталистский тон; однако такое повествование резко и иронически прерывается - карета героя наезжает на рытвину, и он просыпается, вернувшись из чувств и сна в суровую реальность.
В связи с этим и другими факторами целый ряд исследователей видят в Радищеве революционного сентименталиста, и действительно, антифеодальные тенденции, пристальное внимание к личности человека, его нравственным началам были характерны для Радищева, чей сентиментализм имел действенный, протестующий характер. Жанр путешествия был популярен среди писателей-сентименталистов и отечественных (Карамзин), и зарубежных (Стерн, Рейналь), и одно время зарубежные исследователи даже считали «Путешествие» Радищева написанным в подражание «Сентиментальному путешествию» Стерна, однако позже стало известно, что Стерна Радищев прочитал уже во время работы над своей книгой. Не похож и сентиментализм Радищева на сентиментализм «стерновский», до крайности субъективный, погружённый в себя, в рамках которого рассматривалась не действительность, а то, какие переживания, какие чувства вызывала она в душе автора, точнее, главного героя, пастора Йорика, от лица которого ведётся повествования. Радищевский сентиментализм заключается в том, что все видимое автор пропускает через призму собственных чувств, с гневом призывая, возмущённо восклицая, захлёбываясь порой своими эмоциях, однако оставляя главным именно действительность, повествуя о ней во всей красочности. И эта яркая эмоциональная окраска «Путешествия» делает его произведением по своей стилевой манере характерным для эпохи сентиментализма. Отличается радищевский сентиментализм и от карамзинского, стремившегося смягчить социальные противоречия, перенеся их в сферу моральных категорий. Радищев же, выражая свои чувства, передаёт свой гнев и призывает к протесту, внося свою оценку действительности с революционных позиций.
Известно, что до «Путешествия» Радищев написал «Дневник одной недели», произведение неизданное, явившееся своеобразным прообразом «Путешествия», однако в котором сентиментализм проявлялся чересчур ярко, в результате чего при работе над «Путешествием», видимо, оказалась «отфильтрована» лишняя «чувственность» - эти данные взяты из Благого, где насчёт «Дневника» сказано очень туманно, поэтому говорите про него только в том случае, если вдруг очень захочется «блеснуть», либо Татаринова будет требовать ещё информации. Но смотрите, говорите о «Дневнике» туманней, что «где-то читали».
25. Сатиры Кантемира. "К уму моему".
Антиох Дмитриевич Кантемир (1708-1744), князь, блестяще образованный человек, поражавший своими обширными знаниями современников. Знал современные и древние иностранные языки, иностранную литературу (античную, итальянскую, французскую, английскую и испанскую). Кроме того, интерес к естественным наукам и философии. Его отец – ученый-историк, автор «Оттоманской империи». Антиох Кантемир стал, по словам Белинского, «первым светским поэтом на Руси». Убежденный защитник дела Петра I, после смерти государя примыкает к «ученой дружине» Феофана Прокоповича, в борьбе за прогресс и просвещение. Общение с Прокоповичем сказывается в сатирах Кантемира (техника силлабического стиха!).
Как поэт-гражданин, Кантемир не может остаться равнодушным, видя пороки и недостатки общества. Поэтому он пишет сатиры. За свои сочинения не любим в придворных кругах, из-за них не стал президентом Академии наук. Писатель-сатирик пришелся не ко двору. Его «направляют» резидентом сначала в Лондон в 1732, позже в Париж в 1738. Он ведет себя как блестящий дипломат, делает много полезного (все думают, что в России все такие, как он – умные, образованные, продвинутые). Умирает, так и не сумев вернуться на Родину.
Итак, собственно, о сатирах. Сам он определяет жанр сатиры как «такое сочинение, которое, забавным слогом осмеивая злонравие, старается исправлять нравы человеческие». Первые пять сатир писаны в России в период 1729-1732гг, неоднократно им переписаны и правлены. Это «На хулящих учения. К уму своему» , «На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений» , «О различии страстей человеческих. К архиепископу Новгородскому», «О опасности сатирических сочинений. К музе своей», «На человеческие злонравия вообще. Сатир и Пернерг» (выделяю те, что из списка лит-ры). Остальные 4 он писал за границей в разное время, среди них «О воспитании. К князю Никите Юрьевичу Трубецкому». Татаринова считает, что неверно делить творчество Кантемира на русский (злободневная тематика) и нерусский (отвлеченное морализаторство) периоды. В частности потому, что свои первые сатиры К. переписывал за границей. Например, только в окончательной редакции «Филарета и Евгения» появляется мотив равенства всех сословий и несправедливости, жестокости крепостного права. Чтоб вы почувствовали:
«… Та же и в свободных
И в холопиях течет кровь, та же плоть, те же кости…»
Все сатиры имеют двойное заглавие: первая часть «К …» (к кому обращается), вторая часть раскрывает смысл. Сатира начинается с обращения, дальше галерея сатирических портретов, образов. В заключении авторские рассуждения.
Язык простой, К. хотел быть понятным. Просторечия, пословицы, поговорки (запомнилось: «Клобуком покрой главу, брюхо бородою)). Портретная живопись, бытовые сцены. Влияние фольклора. Обращение к реальным лицам. Белинский писал, что К. «по какому-то счастливому инстинкту свел поэзию с жизнью» (обращение к реальной действительности).
Как я чего-то там сказала раньше, основная идея сатиры «Филарет и Евгений» - равенство всех людей. Там идет диалог Евгения, дворянина, и Филарета, «любителя добродетели». Евгений говорит, что его род идет чуть ли не от княгини Ольги, и поэтому он крут, а Филарет – «Адам дворян не родил», peace вам, братья и сестры и т.д.
Сатиру «О воспитании» было лень перечитывать, удовольствие сомнительное, смысл в том, что автор распинается, что кто он, дескать, такой («еще я тридцатый не видел возврат зимы, еще черноватый ни один на голове волос не седеет»), чтобы учить старых, умудренных опытом. Он, кстати, наезжает на то, что они молятся, постятся (!) и не спят с женой. На самом деле, он, конечно, имеет в виду, что нужно быть прогрессивным и слушать Петра, а не тех, кто «чуть три зуба сберечь могли за губами», «кто помнит мор в Москве»…
О сатире «На хулящих учения…» пусть говорит Татаринова: «Сатира носила ярко выраженный антиклерикальный характер и была направлена против партии церковников, стремящихся снова установить патриаршество и допетровские порядки. Она резко обличала и реакционное дворянство. К. выступал в защиту наук, просвещения… Он верил, что от просвещения зависит государственный прогресс и исправление нравов». Основные враги науки там ханжа Критон, который ворчит, что дети стали читать Библию сами, а не слушать церковников, дворянин Селиван, невежда, который считает, что наука мешает зарабатывать, гуляка Лука и щеголь Медор (наука – помеха, Сенеку, Вергилия, Цицерона – в топку, лучше купить козырные сапоги и кафтан). Там есть и невежественные военные и еще много кто, но это главные.
Журнал Новикова «Живописец» («Письма к Фалалею», «Отрывок путешествия в...»)
Третий сатирический журнал «Живописец» Новиков начал издавать в апреле 1772 г., когда, воспользовавшись поставленной на сцене комедией Екатерины «О время!», сделал удачный тактический шаг, истолковав появление этого произведения как возможность продолжать свою сатирическую линию. Он ставит свой журнал под защиту «неизвестного сочинителя комедии «О время!», расточая по его адресу похвалы, и тут же развертывает свою программу социальной сатиры. «Истребите из сердца своего всякое пристрастие; не взирайте на лица, порочный человек во всяком звании равного достоин презрения» -такова программа издателя нового презрения» - такова программа издателя нового журнала «Живописец». Итак, по-прежнему «сатира на лицо» и обличение отрицательных явлений действительности, ибо «порок» Новиков понимал как социальное зло. Продолжая линию «Трутню», Новиков помещает ряд сатирических портретов, изображая хулителей наук, «благородных невежд», зараженных «чужебесием». Сатирические портреты содержат в себе более тонкую психологическую и социальную характеристику. Авторское описание перемежается с откровенными высказываниями персонажей, наделенных речевой характеристикой, что способствует созданию жизненных, во многом типизированных характеров. Перед нами проход Волокита, Кривосуд, Щеголиха…
На страницах «Живописца» вновь с еще более художественной силой и убедительностью развертывается крестьянская тема. Критика крепостнического дворянства, произвол помещиков и тяжелое положение крестьянства являются основным идейным стержнем таких произведений, как «Отрывок путешествия в…И….Т….» и «письма к Фалалею».
«Отрывок путешествия…» был напечатан в 5 листе «Живописца». (Авторство спорно – кто-то считал, что автор – Радищев, кто-то считает, что это Новиков).
Повествование ведется от лица путешественника, который на протяжении 3 дней «останавливался во всяком почти селе и деревне» и нигде не нашел ничего «похвалы достойного». Если вспомнить, как Екатерина хвасталась, что «Россия цветуща и сильна», а крестьяне русские самые зажиточные, то представленная Новиковым картина истинного положения крестьян не могла понравиться императрице.
Между тем Новиков притворно ставит свой журнал под прикрытие либеральствующего правительства, подчеркивая, что своими обличениями он исполняет предначертания «верховной власти».
В «Отрывке» он рисует картину одной из многих деревень, «деревни Разоренной». «Бедность и рабство повсюду встречалися со мною в образе крестьян» - таков итог увиденного путешественником.
Показав нищенское, бесправное положение крестьян, автор «Отрывка» считает виновными помещиков. Детали крестьянского быта, реальное изображение русской деревни, разговор крестьян с путешественником – все было обличением страшной бедности и рабства, в котором находилась крепостная деревня.
«Письма к Фалалею» состоят из 5 очерков. Перед нами картина жизни провинциального помещика, его диких нравов, быта. Здесь показана жизнь помещика-крепостника, жестокость и невежество которого вызывают негодование у читателя.
Здесь Новиков стремится к документальности, хотя бы и условной.
Например в патриархальных наставлениях Трифона Панкратьевича, перемежающихся с жалобами на новые порядки, на негодных крестьян, которых можно заставить трудиться на себя лишь 5 дней в неделю, с удивительной откровенностью раскрывается психология крепостника, его убеждения. Выгнанный с гражданской службы за взятки, он сетует на то, что вольность дворян не та стала, «нельзя у соседа и земли отнять». Из другого письма его вырисовывается дикий семейный быт, который он ставит в пример Фалалею: «Виноват я перед нею: много побита она у меня на своем веку; ну да как без этого…Учись, сынок, как жить с женою…».
Из письма матери Фалалея Акулины Сидоровны встает образ невежественной и крутой помещицы, которая в своей слепой любви к Фалалеюшке предвосхищает Простакову. Написанные в духе злой иронии, письма отличаются яркой бытописью, метким и выразительным языком, который помогает воссоздать реальную картину чудовищной жизни поместного дворянства.
журнал Новикова «Трутень» (копии с отписок, рецепты)
Всячиной» разгорелась жестокая полемика.
Название новиковского журнала и эпиграф на титульном листе: «Они работают, а вы их труд ядите», взятый из притчи Сумарокова «Жуки и пчелы», раскрывали основную идейную направленность «Трутня». «Трутни» - помещики-тунеядцы, которые грабят работающих на них крепостных крестьян.
Основная тема Трутня – тема взаимоотношений помещиков и крепостного крестьянства. В журнале Новиков создает ряд сатирически острых портретов крепостников. Негодование вызывает помещик Безрассуд, который «болен мнением, что крестьяне не суть человеки, но крестьяне». Сняв личину с благородного сословия, Новиков, воспитанный на принципах просветительства, еще верит в силу слова, его всемогущество. Считая состояние Безрассуда болезнью, которая порождена ненормальными с точки зрения автора социальными порядками, Новиков предлагает «рецепт» для избавления от нее: «Безрассуд должен каждый день по 2 раза рассматривать кости господские и крестьянские до тех пор, покуда найдет он различие между господином и крестьянином» .
Одним из наиболее социально острых выступлений Новикова явились «Копии с отписок» старосты помещику Григорию Сидоровичу, бедняка Филатки и ответы – «указы» помещика крестьянам («Челобитная старосты Андрюшки», «Челобитная Филатки» и «Копия с помещичьего указа»). Избрав форму документов, форму писем, Новиков с большой правдивостью и безыскусственностью передает ужасающую картину бедственного положения крестьян, их нищеты. Староста Андрюшка пишет барину, который держит в кулаке своих крестьян, снимая с них по 3 шкуры, что хоть оброк и собран, да недоимки велики. «Крестьяне скудны, взять негде…».
В письме Филатки впервые в нашей литературе была показана правдивая и страшная картина крестьянской жизни. Филатка жалуется барину, что на сходе он высечен (…). Григорий Сидорович – барин – типическое олицетворение помещика с «каменным сердцем».
Периодические издания выходили в России еще с петровского времени, но сатирические журналы как одно из проявлений дальнейшего роста общественного самосознания появились в конце 60-х годов XVIII в. Первый из них - «Всякую всячину» - с января 1769 г. начал издавать под непосредственным руководством Екатерины II ее кабинет-секретарь Г. В. Козицкий. Журнал имел четко выраженную правительственную ориентацию, хотя имена издателя и даже сотрудников в нем указаны не были. «Всякая всячина» обратилась к писателям с призывом поддержать ее начинание, называя себя «прабабушкой» будущих «внучат» и тем самым разрешая выпуск других сатирических журналов. Однако в этой прозрачной аллегории содержался намек на руководящую роль «Всякой всячины» среди других сатирических изданий. Призыв императрицы был услышан. В том же 1769 г. М. Д. Чулков выпустил журнал «И то и сё», В. Г. Рубан - «Ни то, ни сё», В. Тузов - «Поденщину», Л. Сичкарев - «Смесь», Ф. А. Эмин - «Адскую почту». В мае 1769 г. начинает выходить журнал «Трутень», который не только не поддержал курс, предложенный «Всякой всячиной», но вступил с ней в прямую полемику. Издателем «Трутня» был Николай Иванович Новиков (1744 -1818) - яркий публицист и просветитель XVIII в.Эпиграфом к своему журналу «Трутень» Новиков взял стих из притчи Сумарокова «Жуки и Пчелы»: «Они работают, а вы их труд ядите».В названии журнала было заключено два значения. Первое, рассчитанное на цензуру, служило своего рода прикрытием для второго. В предисловии, помещенном на первом листе журнала, издатель признавался в своей неизлечимой лености, которая якобы и была причиной «сему изданию». Поэтому-то, признавался журналист, «я и вознамерился издавать в сем году еженедельное сочинение под заглавием «Трутня», что согласно с моим пороком и намерением, ибо сам я, кроме сего предисловия, писать буду очень мало, а буду издавать все присылаемые ко мне письма, сочинения и переводы...».Главный же смысл названия журнала был связан с основным объектом сатиры Новикова - с дворянами-крепостниками, социальными трутнями, живущими за счет крепостных крестьян. Социальная позиция «Трутня» раздражала издателей «Всякой всячины» и вызвала на страницах журнала острые споры.
Полемика между «Всякой всячиной» и «Трутнем» велась по двум тесно связанным между собой вопросам. В первом из них речь шла о предмете сатиры. Журнал Новикова утверждал, что сатира должна метить непосредственно в носителей зла. «Критика на лицо, - утверждал Новиков, - больше подействует, нежели как бы она писана на общий порок... Критика на лицо... производит в порочном раскаяние; он тогда увидит свой порок и, думая, что о том все уже известны, непременно будет терзаем стыдом и начнет исправляться».
«Всякая всячина», напротив, взяла за правило осуждать только пороки, а не их конкретных представителей. А. Н. Афанасьев справедливо указывал, что стремление Екатерины II обойти конкретных виновников, «чувствующих на своем рыльце пушок», приводило к тому, что сатира превращалась в «пустословие об отвлеченных идеях добра и зла, без малейшего применения к действительности».
Второй вопрос касался характера сатиры, т. е. той позиции, которую займет сатирик по отношению к носителям зла. Особую остроту придавало этому спору то обстоятельство, что объектом сатиры фактически были дворяне и весь бюрократический аппарат. Что касается крестьян, то они по своему зависимому и бесправному положению могли быть лишь объектом сочувствия и сострадания. Поэтому вопрос о характере сатиры подразумевал степень критического отношения к дворянству и бюрократии.
Екатерина II не собиралась подвергать помещиков и чиновников суровому осуждению. В своем издании она ориентировалась на весьма умеренный нравоописательный журнал английского писателя Аддисона «Зритель» (1711-1712). Резкие выпады «Трутня» против помещиков-крепостников и чиновников явно пришлись ей не по вкусу, и она решила преподать ему соответствующий урок.
В журнале «Всякая всячина» было помещено письмо некоегоАфиногенаПерочинова. Аттестуя себя как доброго и снисходительного человека, этот вымышленный корреспондент заканчивал письмо перечнем основных правил, которыми должен руководствоваться писатель-сатирик: «1) Никогда не называть слабости пороком. 2) Хранить во всех случаях человеколюбие. 3) Не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того 4) Просить бога, чтоб нам дал дух кротости и снисхождения». Легко заметить, что в письме АфиногенаПерочинова содержалось иное, чем в «Трутне», понимание сатиры и ее задач. Слово «порок» заменялось снисходительным словом «слабость». Вместо четко очерченных персонажей новиковской сатиры - дворяне, «подьячие» - в письме АфиногенаПерочинова фигурирует расплывчатое понятие «люди». Сатира из области социальной переводилась в план общечеловеческого морализирования.
Екатерина II не смогла скрыть своего раздражения независимой позицией «Трутня». В конце письма сделана приписка, в которой слышится властный окрик не терпящей возражений разгневанной императрицы: «Я хочу... предложить пятое правило, а именно, чтобы впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит» (С. 143).
Угроза Екатерины не испугала Новикова. Он смело принимает вызов и отвечает АфиногенуПерочинову письмом Правдолюба (псевдоним самого Новикова). Правдолюб подвергает тщательному разбору доводы своего противника и убедительно раскрывает его уклончивую, беспринципную позицию.
Правдолюбов раскрывает в своем ответе двойственную, лицемерную политику Екатерины II, которая, выступив с сатирическим журналом, не справилась с поставленной перед собой задачей и фактически отказалась от борьбы с общественным злом.
Смелое поведение Новикова окончательно вывело Екатерину из себя. На статью Правдолюбова она ответила короткой репликой, которая начиналась словами: «На ругательства, напечатанные в «Трутне», мы ответствовать не хотим, уничтожая оные...» (С. 174). Слово «уничтожая» Екатерина употребила в смысле «пренебрегая», «презирая». Она явно хотела закончить невыгодный для нее диспут. Но в ответ на ее выпад последовало еще более резкое и пространное письмо Правдолюбова. Полемика разгоралась, и потушить ее Екатерине не удалось.
В своем ответном письме Правдолюбов не только парирует доводы Екатерины, но наносит ей лично болезненные для самолюбия удары. Обыгрывается немецкое происхождение Екатерины и плохое знание русского языка. Императрица не всегда была в ладах с русской грамматикой, и ее сочинения исправляли секретари. Конечно, Новиков делает вид, что он полемизирует с журналом, с равным себе собратом, но удары его направлены против тайного вдохновителя «Всякой всячины», против императрицы.Непоследовательность тактики Екатерины II проявилась не только в том, что, взяв на себя руководство сатирическим журналом, она фактически отказалась от сатиры, но и в том, что, старательно скрывая свое руководство журналом, она неоднократно прибегала к угрозам, приличествующим только высшей власти. И Новиков не упустил случая высмеять и этот промах своего противника.
В высшей степени показательно, что оба журнала по поводу возникшего между ними спора обращаются к «публике». Выразителями общественного мнения стали другие сатирические журналы - «Адская почта» и «Смесь», которые встали на сторону «Трутня». Вдохновленный поддержкой, Новиков продолжает свои критические выступления. Он высмеивает увлечение русских помещиков иностранными модами, их непомерное чванство и высокомерие, раскрывает взяточничество и произвол «подьячих». Наибольшей остротой и смелостью отличались статьи, адресованные дворянам-крепостникам - Змеяну, Безрассуду и т. п. Но вершиной обличительной литературы в «Трутне» стали «копии с отписок», т. е. копии с переписки между барином и крестьянами. По словам Н. А. Добролюбова, эти письма «так хорошо написаны, что иногда думается: не подлинные ли это?» Первое письмо пишет барину Григорию Сидоровичу от имени всех староста Андрей Лазарев. Начинается оно с отчета об оброке. «Указ твой господский мы получили и денег оброчных со крестьян на нынешнюю треть собрали... а больше собрать не могли: крестьяне скудны, взять негде, нынешним летом хлеб не родился... Да бог посетил нас скотским падежом, скотина почти вся повалилась...» (С. 141). Среди «неплательщиков» особое место отведено Филатке, самому бедному крестьянину в деревне. «сфилаткою, государь, как поволишь? денег не плотит, говорит, что взять негде: он сам все лето прохворал, а сын большой помер... По указу твоему продано его две клети за три рубли за десять алтын, корова за полтора рубли, а лошади у него все пали; другая коровенка оставлена для робятишек, кормить их нечем...» (С. 141). За письмом старосты следует «отписка» Филатки, который просит помещика «уволить» его на год от оброка и дать ему лошадь, чтобы он смог снова стать «тяглым крестьянином». Завершается переписка копией с помещичьего указа. Надежды и жалобы крестьян оказались тщетными. «Старосту, - пишет барин, - при собрании всех крестьян высечь нещадно за то, что он за крестьянами имел худое смотрение... и после из старост его сменить, а сверьх того взыскать с него штрафу сто рублей... По просьбе крестьян у Филатки корову оставить, а взыскать за нее деньги с них, а чтобы они и впредь таким ленивцам потачки не делали, то купить Филатке лошадь на мирские деньги...» (С. 61).
Следует заметить, что при всей резкости обличения Новиковым помещиковкрепостников нападки на них не означают осуждения самих крепостнических отношений. Об этом свидетельствует противопоставление в «Трутне» жестоким крепостникам добрых помещиков. Так, например, извергу Змеяну противостоит в «ведомости» из Литейной «благоразумный» Мирен, который «совсем отменно с подвластными себе обходится» (С. 61). В новогоднем обращении к «поселянам» на 1770 г. издатель писал: «Я желаю, чтобы ваши помещики были ваши отцы...» (С. 185).
Потерпев поражение в полемике с «Трутнем», Екатерина решила воспользоваться правом сильного. В следующем 1770 г. большая часть сатирических журналов была закрыта. Остались лишь «Всякая всячина» под новым названием «Барышок всякой всячины» и «Трутень». Но существование «Трутня» было оплачено Новиковым дорогой ценой. На это намекает новый эпиграф к журналу, взятый из притчи Сумарокова «Сатир и Гнусные люди»: «Опасно наставленье строго,//Где зверства и безумства много». Пришлось отказаться от обличения помещиков-крепостников и недобросовестных судей. Вместо них сатирическому осмеянию подвергаются кокетки, щеголихи, бездарные писатели. Но и в таком виде «Трутень» просуществовал лишь до конца апреля 1770 г. Новиков намекал на насильственное закрытие своего журнала: «Против желания моего, читатели, я с вами разлучаюсь».
19. Литературная, просветительская, книгоиздательская деятельность Н.И.Новикова. Разнообразие жанров сатиры в журналах Новикова. «Копии с крестьянских отписок», «Отрывок из путешествия в *** И.Т.», «Письма к Фалалею».
Николай Иванович Новиков – один из самых значительных деятелей русской культуры и общественности XVIII в., просветитель, писатель, который, по словам В.Г. Белинского, «распространил изданием книг и журналов всякого рода охоту к чтению и книжную торговлю и через это создал массу читателей». Он издал более тысячи книг по самым различным отраслям знаний – истории, педагогике, медицине, сельскому хозяйству, издавал сочинения русских и иностранных писателей, учебники, детские книги, книги для народа, выпускал газету «Московские ведомости», одиннадцать журналов, опубликовал памятники русской исторической литературы.
Новиков – автор первого русского библиографического словаря – «Опыт исторического словаря о российских писателях», содержавшего в себе элементы литературной критики. Словарь сыграл заметную роль в развитии русского литературоведения. Огромной заслугой Н.И. Новикова было то, что он продвинул книгу в провинцию. Книгу, благодаря ему, стали читать в самых отдаленных захолустьях, причем не только в европейской России, но и в Сибири.
В своей издательской работе Новиков ориентировался не на избранное общество, а на многочисленных представителей третьего сословия. Не случайно он включил в свой библиографический словарь имена малоизвестных литераторов – учителя Казанской семинарии Грачевского, коллежского регистратора Беницеева, наборщика Академической типографии Рудакова.
Расширение читательского круга, изменение читательского адреса не могли не сказаться на выборе Новиковым тематики книг и формы их изложения, на приемах его редакторской работы. И журналы и книги Новикова были подчинены задаче завоевать и научить читателя.
Журналы, издававшиеся Новиковым, представляют один из этапов развития русской журналистики, веху на пути движения русской литературы к реализму. Эпизоды, характерные для того времени и ставшие предметом журнальных статей Новикова, были развиты в более поздних произведениях русской классической литературы – «Недоросле» Фонвизина, «Капитанской дочке» Пушкина, «Обломове» Гончарова, комедиях А.Н. Островского.
Свои произведения, публикуемые в журналах, Новиков не подписывал. Он обосновал это теоретически и этически в журнале «Утренний свет»: «Тот, кто других перед собою не уважает, должен непременно сделаться известным; но что до нас касается, мы никогда публике себя не объявляем». Автор, по мнению Новикова, обязан исполнять свой долг не во имя похвал или удовлетворения честолюбия. «Писатель, удовлетворенный исполнением своего долга, не станет называть своего имени читателю», – считал он, и само слово «Автор» писал с большой буквы.
Принципы, которыми руководствовался Новиков-писатель, нашли отражение в его работе издателя и редактора. Новиков, писал В.Г. Белинский, «имел сильное влияние на движение русской литературы и, следовательно, русской образованности. Он... издает книги и журналы, всюду ищет молодых людей, способных или охотливых к книжному делу. Знающим иностранные языки он заказывает переводы, у стихотворцев печатает стихи, у прозаиков – прозу; всех одобряет и понуждает, бедным дает средства к образованию».
Новиков издавал самые различные книги – от памятников русской старины до «Модного ежемесячного издания», к каждой книжке которого прилагалась картинка парижской моды. Большая часть картинок – головные уборы – «чепец победы», «расцветающая приятность», головной убор «по манеру шишака Минервина или по-драгунски». Моды были в сущности только способом привлечь еще одну группу читателей – женщин. Это был журнал литературный. В нем печатались Я.Б. Княжнин, А.П. Сумароков, В.И. Майков. Отдел прозы составляли в основном переводы. Не рассчитывая на то, что внимание читательниц удастся задержать надолго, Новиков отбирал для издания короткие произведения, повествующие о любви. Но даже в этом дамском журнале издатель оставался верен себе: он пытался возбудить у читателей мысль, заставить их думать.
Жанры сатиры в журналах Новикова были разнообразны – это и сатирические письма, и сатирические рецепты (пороки представлялись как болезни, а оценка автора – рецепт лекарства от этой болезни), и сатирические ведомости (различные известия, якобы поступившие из разных городов, содержали в себе объявления), и копии с крестьянских отписок, и сатирические очерки, и жанр путешествия, и сатирические портреты.
Новикову долгое время отказывали в писательском таланте. Сначала это было следствием царской немилости, затем, уже в середине XIX в., М.Н. Лонгинов – председатель Комитета по делам печати, известный собиратель русской старины с безапелляционностью официального лица закрепил за ним на довольно длительный срок характеристику мистика, бойкого журналиста и едва ли не невежды, «имевшего весьма скудное образование».
Действительно, за Новиковым-автором числится немного сочинений. До сих пор не установлено, кто автор знаменитого «Отрывка путешествия в ***», подписанного инициалами «И***Т***». Отрывок приписывали Ив. Тургеневу, А.Н. Радищеву. Существует мнение, что автор «Отрывка...» – Новиков, а «И***Т***» расшифровывается как «Издатель “Трутня”»
"Бедность и рабство повсюду встречалися со мною в образе крестьян" - вот лейтмотив этой серии очерков, живописующих жизнь и быт деревни тех времен. Если деревня, то Разоренная, если богачи - то Плутовы.
В «Отрывке из путешествия в *** И *** Т ***», который одни исследователи приписывают А. Н. Радищеву, а другие - Н. И. Новикову, описаны впечатления путешественника, проезжающего через сёла и деревни. «...В три дни сего путешествия ничего не нашёл я, похвалы достойного. Бедность и рабство повсюду встречалися со мною во образе крестьян». Он приехал, в деревню Разорённую. Войдя в крестьянскую избу, он нашёл в ней трёх плачущих младенцев, один из которых выронил соску с молоком, другой уткнулся лицом в подушку и едва не задохнулся, а третий сбросил пелёнки и страдал от укусов мух и жёсткой соломы, на которой лежал.
Успокоив младенцев, путешественник задумался о том, сколь немного требовали эти младенцы: один требовал пропитания, другой «произносил вопль о том, чтобы только не отнимали у него жизнь. Третий вопиял к человечеству, чтобы его не мучили. Кричите, бедные твари, сказал я, проливая слёзы, произносите жалобы свои, наслаждайтесь последним сим удовольствием во младенчестве: когда возмужаете, тогда и сего утешения лишитесь». От тяжёлого запаха, стоявшего в избе, путешественник упал в обморок.
Придя в себя, он попросил пить, но во всей деревне не нашлось чистой воды. Путешественник сетует, что помещики не пекутся о здоровье своих кормильцев. Крестьянские дети, завидев коляску, разбежались от страха, думая, что приехал их барин. Они никак не верили, что заезжий барин добрый и не будет их бить. Путешественник дал им денег и по пирожку.
Но вершиной обличительной литературы в «Трутне» стали «копии с отписок», т. е. копии с переписки между барином и крестьянами. По словам Н. А. Добролюбова, эти письма «так хорошо написаны, что иногда думается: не подлинные ли это?» Первое письмо пишет барину Григорию Сидоровичу от имени всех староста Андрей Лазарев. Начинается оно с отчета об оброке. «Указ твой господский мы получили и денег оброчных со крестьян на нынешнюю треть собрали... а больше собрать не могли: крестьяне скудны, взять негде, нынешним летом хлеб не родился... Да бог посетил нас скотским падежом, скотина почти вся повалилась...» (С. 141). Среди «неплательщиков» особое место отведено Филатке, самому бедному крестьянину в деревне. «сфилаткою, государь, как поволишь? денег не плотит, говорит, что взять негде: он сам все лето прохворал, а сын большой помер... По указу твоему продано его две клети за три рубли за десять алтын, корова за полтора рубли, а лошади у него все пали; другая коровенка оставлена для робятишек, кормить их нечем...» (С. 141). За письмом старосты следует «отписка» Филатки, который просит помещика «уволить» его на год от оброка и дать ему лошадь, чтобы он смог снова стать «тяглым крестьянином». Завершается переписка копией с помещичьего указа. Надежды и жалобы крестьян оказались тщетными. «Старосту, - пишет барин, - при собрании всех крестьян высечь нещадно за то, что он за крестьянами имел худое смотрение... и после из старост его сменить, а сверьх того взыскать с него штрафу сто рублей... По просьбе крестьян у Филатки корову оставить, а взыскать за нее деньги с них, а чтобы они и впредь таким ленивцам потачки не делали, то купить Филатке лошадь на мирские деньги...».
“Письма к Фалалею” - это два письма от его отца Трифона Панкратьевича, по одному письму от матери Акулины Сидоровны и дяди Ермолая Терентьевича, а также примыкающее к ним письмо дяди к издателю “Живописца”. В этот комплекс также включена записка не- коего П.Р., направившего в журнал первое письмо “уездного дворянина его сыну”, короткое сердитое письмо издателю самого Фалалея и не- многословная информация редакции о планах напечатать ответ Фала- лея своим родственникам, равно как и ответ издателя Фалалею. Однако ответ Фалалея родным, якобы направленный издателю, опубликован не был. Надежда, что “свет узнает, каких свойств Ваш усердный слуга Фалалей ***”‚ не сбылась, но это создает, как и в случае с обещанным, но не напечатанным продолжением “Отрывка из путешествия в *** И.Т.”‚ ситуацию недосказанности или многозначительного умолчания, делая читателя равноправным участником литературной игры, соавтором, соратником-единомышленником издателя.
Имена персонажей “Писем к Фалалею” обычны для неродовитого уездного дворянства. От простонародных их отличает только обращение по имени и отчеству, хотя между собой по-родственному они обходятся одним отчеством. Эти имена не являются “ярлыками” наподобие “говорящих имен”: Безрассуд, Пролаз, Надмена и т.п. К исключениям можно отнести только фамилию соседа Брюжжалова и имя самого Фалалея. “Словарь Академии Российской” объясняет слово “фаля” как простонародное: “непроворной, бестолковой, непредусмотрительной человек. ЭдакойФаля!”
В качестве персонажа переписки образ Фалалея раскрыт недостаточно полно и последовательно. С одной стороны, он истинный сын своих родителей, с детства привыкший к жестоким проказам. “Как, бывало, примешься пороть людей, так пойдет крик такой и хлопание, как будто за уголовье в застенках секут, таки бывало, животики надорвем со смеха”, - вспоминает о “забавах” сына отец Фалалея . Однако в письме к издателю “Живописца” сам Фалалей пишет, что после опубликования первого письма отца он “стыдился за порог выйти: казалось, что будто всякий думает то же самое и обо мне, что об отце моем”. Он передает издателю письма родных, чтобы в его “отмщение посмеются им люди” .
Стиль письма Фалалея непритязателен, лишь троекратное “пусть” в завершении придает письму оттенок риторического пафоса. Зато колоритная, тонко индивидуализированная речь писем отца, матушки и дяди Фалалея не раз была отмечена как замечательное художественное достижение автора, который мастерски использовал стилистические средства не только для сословной характеристики, но и для личностного раскрытия персонажа. Форма письма как нельзя лучше соответствует этой цели. Предназначенные вроде бы для задушенного общения близких людей, письма родственников в “Живописце” стали сатирическим саморазоблачением ценностно несостоятельных с просветительско-гуманистической точки зрения взглядов и убеждений провинциального дворянства. обширность круга затронутых проблем делает “Письма к Фала- лею” маленькой энциклопедией своего времени, воссозданной в эмоционально-выразительной картине семейных отношений провинциальных помещиков. Не утратила справедливости высокая оценка, данная этим текстам полтора века тому назад: “Это целая семейная драма в письмах, написанная превосходным, по тому времени, языком, имеющая полноту и законченность”.
В предисловии издатель журнала признаётся читателям в своей слабости: он ленив и потому ничего не читает, ни с кем не переписывается и нигде не служит. Но он непременно желает принести пользу отечеству, ибо согласен со словами известного российского стихотворца (Сумарокова) о том, что «без пользы в свете жить, тягчить лишь только землю». Поскольку воспитание и душевные дарования не позволяют ему услужить согражданам полезным сочинением, он решил издавать чужие труды и просит присылать ему письма, сочинения и переводы в прозе и в стихах, особенно сатирические, критические и прочие, ко исправлению нравов служащие, и обещает все их напечатать в своих листах. В соответствии со своими склонностями он решает назвать свой журнал Трутнем.
Напечатав Притчу в стихах и не зная, чем заполнить место в своём листе, издатель печатает письмо своего дяди (предположительно автор его Н. И. Попов), присланное ещё в позапрошлом году и оставшееся без ответа, и просит читателей ответить дяде вместо него. Дядя уговаривает племянника Иванушку приехать в город и добиваться места прокурора - должность эта доходная: если взяться за дело с умом, можно получить вдесятеро против жалованья, а поскольку отцовское имение Иванушки «стрень брень с горошком», надо ему самому наживать добро.
Издатель получает письмо от пожелавшего остаться неизвестным любителя всяких новостей (Д. И. Фонвизин изображает в нём своего давнего противника драматурга В. И. Лукина). Человек этот любит разносить обо всех вести. Хорошие или дурные - он решает в зависимости от времени, обстоятельств и личности сочинителя. О тех, которые «умеют отъедаться», он не говорит дурного, разве что изредка и за глаза, а вот о безответных сочинителях с радостью злословит на всех углах, ибо любит бранить и не любит хвалить чужие сочинения. Он гордится тем, что, имея двадцать семь лет от роду, «успел всех перекритиковать, перебранить, себя прославить, у других убавить славы, многим женщинам вскружить головы, молодых господчиков свести с ума и вырость без мала в два аршина с половиною». Сам он - автор нескольких сочинений: «Наука быть льстецом», «Способ, как сделаться автором», «Способ, как содержать беседу в беспрерывном веселии». Он уверен, что войдёт в число корреспондентов издателя «Трутня», но тот отвергает его и просит впредь своих сочинений не присылать.
В рубрике «Ведомости», пародирующей «Санкт-Петербургские ведомости», печатаются короткие истории, такие, как сообщение из Кронштадта о молодом российском поросёнке, «которой ездил по чужим землям для просвещения своего разума и которой, объездив с пользою, возвратился уже совершенно свиньёю, желающие смотреть, могут его видеть безденежно по многим улицам сего города». В другом листе рассказано о Злонраве, которая целый год в грусти и в слезах ждала возвращения супруга, когда же он вернулся, то час спустя рассердилась и стала посылать его к чёрту. Друзья его удивились такой скорой перемене, но Злонрава отвечала им, что оттого и плакала, что в отсутствие мужа ей было не с кем браниться.
Г-н Правдулюбов (псевдоним Н. И. Новикова) отмечает, что Трутень пишет не по правилам своей «прабабки» (издававшегося при содействии императрицы журнала «Всякая всячина») и в отличие от неё не считает, что похвальнее снисходить порокам, нежели исправлять оные. Правдулюбов согласен с «Трутнем» и считает, что слабости и пороки суть одно и то же и что похвальнее быть Трутнем, «чужие дурные работы повреждающим, нежели такою пчелою, которая по всем местам летает и ничего разобрать и найти не умеет».
В рубрике «Подряды» помещено намекающее на Екатерину II и быструю смену её фаворитов объявление о поставке «молодых, пригожих и достаточных дворян и мещан до 12 человек» для «наполнения порожних мест по положенному у одной престарелой кокетки о любовниках штату». В другом объявлении приглашаются поставщики правосудия, которого потребно поставить в некоторое судебное место до десяти пудов.
Г-н Правдулюбов уведомляет издателя «Трутня», что «госпожа Всякая всячина на нас прогневалась и наши нравоучительные рассуждения называет ругательствами» оттого, что похвалами избалована и «то почитает за преступление, если кто её не похвалит».
В стихотворной сказке «Игрок, сделавшийся писцом» (её автор - А. О. Аблесимов) вновь высмеивается драматург В. И. Лукин, который бросил играть в карты, но нарушил свой зарок, проигрался в пух и прах и был побит.
Г-н К. N. рассказывает в письме к издателю «Трутня» истинную быль. У одного судьи пропали золотые часы. Часы эти были получены от одной вдовы, которая требовала в приказе, где заседал судья, правосудия, «коего бы она, конечно, не получила, если бы не вознамерилась расстаться против воли своей с часами». В комнату, где лежали часы, входили только двое: подрядчик да племянник судьи. Судья рассудил так: «Я хотя и грабитель в противность совести и государских указов, однако сам у себя красть не стану», племянник - человек благородный, чиновный, а пуще всего - родня. Значит, украл подрядчик, «он подлой человек, мне противен, я ему должен». Подрядчика схватили и стали пытать, тот, не имея сил переносить мучения, признался в краже, которой не совершал, и был брошен в тюрьму. Племянник же судьи, который на самом деле украл часы, проиграл их в карты, а выигравший заложил их одному титулярному советнику, который в свой черёд продал их в долг за двойную цену одному придворному. Придворный подарил часы своей любовнице, а та отдала их прокурору того приказа, где содержался подрядчик, чтобы прокурор постарался утеснить её отца, от которого она сбежала. Когда судья увидел у прокурора свои часы, он решил, что подрядчик, украв, продал их той особе, от которой прокурор их получил. Но когда приказной секретарь проследил путешествие часов, то оказалось, что украл их вовсе не подрядчик, а племянник судьи. Судьи весьма этому удивились, беспристрастный читатель удивится тому, что приказной секретарь не покривил душою и поступил по совести, но «паче всего должно дивиться решению судейскому». Было приказано: «вора племянника, яко благородного человека, наказать дяде келейно, а подрядчику при выпуске объявить, что побои ему впредь зачтены будут».
Автор письма, подписанного Б. К. (Ф. А. Эмин), описывает полемику между журналистами в терминах военных реляций (в 1769 г. началась война России с Турцией): «Пламя войны и между сочинителями возгорелось. Вооружились колкими своими перьями г. писатели, вашему „Трутню“ в прошедший вторник немалое было бомбардирование. „Всякая всячина“ добрый вытерпела залп. „Адскую почту“ атаковала какая-то неизвестная партия» - имеется в виду критическая статья в издаваемом М. Д. Чулковым журнале «И то и сё», направленная против его литературных противников.
В одном из листов под видом бытовой истории рассказывается об отставке старинного фаворита Екатерины II графа Г. Г. Орлова: Себелюб пришёл к своей любовнице, но был встречен холодно, ибо она «в тот самый день вступила в новые обязательствы». Себелюб оскорбился и начал упрекать любовницу в неверности и говорил с ней так грубо, что она прогнала его. Как только он ушёл, его стали терзать ревность и раскаяние, и он решил заколоться, но потерял нож и просит нашедшего вернуть его за вознаграждение, состоящее из писем бывшей его любовницы, «ибо он непременно своё намерение хочет исполнить».
М. В. Храповицкая-Сушкова, скрывающаяся под псевдонимом Ужесть как мила, рисует Портреты: «Я хорош, разумен, честен, добродетелен, а прочие нет», «Тот часто делает дурачествы оттого, что всегда задумывается», «Этот говорит обо всём и ничего не знает».
В анонимной статье Н. И. Новиков, пародируя манеру «Всякой всячины», ожесточённо полемизирует с ней.
Надгробная надпись Ломоносову в стихах превозносит его поэтический талант и также является выпадом против недооценивавшей его Екатерины II.
В статье, подписанной «Слуга ваш» и, вероятно, принадлежащей Н. И. Новикову, рассказывается история о предрассудке, заставляющем многих русских хулить всё, что сделано их соотечественниками, и хвалить единственно иностранные товары. Один человек хотел купить себе сукна на платье, но не верил, что ямбургские сукна не уступают «аглинским», и тогда его приятель привёз ему образцы различных сукон, сказав, что все они «аглинские». Покупатель и портной выбрали ямбургские, и когда приятель рассказал покупателю про подлог и вернул лишние деньги, ибо ямбургские сукна дешевле, покупатель не сдался и сказал: ямбургские сукна хотя и хороши, однако же столько не проносятся.
В рубрике «Рецепты» даны портреты «его превосходительства г. Недоума», «некоторого судьи», г-на Самолюба и других и помещены рецепты против их недугов. Так, г-ну Безрассуду, больному мнением, что «крестьяне не суть человеки», считающему их рабами и не удостаивающему их не то что слова, но даже кивка, предписано «всякой день по два раза рассматривать кости господские и крестьянские до тех пор, покуда найдёт он различие между господином и крестьянином».
Правдулюбов в своём письме утверждает, что «критика, писанная на лицо, но так, чтобы не всем была открыта, больше может исправить порочного. В противном же случае, если лицо так будет означено, что все читатели его узнают, тогда порочный не исправится, но к прежним порокам прибавит и ещё новый, то есть злобу».
П. С. пишет письма, обличающие плутов-судей и плутов-помещиков, и спрашивает издателя «Трутня», как с ними бороться, на что тот отвечает «это не моё дело».
В «отписке» (письме) к помещику (вероятный автор которой - Д. И. Фонвизин) деревенский староста Андрюшка отчитывается в сборе оброка с крестьян, жалуется на притеснения соседнего помещика Нахрапцова и просит о снисхождении к многодетному Филатке, прилагая его челобитную, где тот просит дать ему клячонку и уволить на год от оброка, чтобы он мог «подняться». В ответ помещик приказывает среди прочего: «По просьбе крестьян у Филатки корову оставить, а взыскать за неё деньги с них, а чтобы они и впредь таким ленивцам потачки не делали, то купить Филатке лошадь на мирские деньги, а Филатке объявить, чтобы он впредь пустыми своими челобитными не утруждал и платил бы оброк без всяких отговорок и бездоимочно».
В рубрике «Смеющийся Демокрит» высмеиваются Скупяга, Мот, Надмен и другие: «Я вижу двух человек: один другого уверяет в своей дружбе и обманывает, а другой притворяется, будто тому верит и будто он не знает, как тот его поносит. Оба обманывают и оба обманываются. Ха! ха! ха!».
В диалоге «Я и Трутень» Трутень на вопрос, с каким намерением он издаёт свой журнал, отвечает, что желает принести пользу и увеселение своим согражданам. Он надеется заслужить внимание и похвалу разумных и беспристрастных читателей и благоволение знатных господ и покровительство, ибо говорит им правду, показывает их слабости и нечаянные проступки, чтобы предостеречь их от оных. Я считает, что благоволение и покровительство знатных господ можно заслужить единственно лестью и похвалой, ибо среди них мало добродетельных людей. Я полагает, что знатные люди должны делать благодеяния человечеству, помогать бедным и защищать утесняемых. Они должны думать о благосостоянии государства больше, чем о себе, возможность делать другим добро должна радовать и утешать добродетельного человека. Трутень утверждает, что во всяком звании есть много людей и добродетельных и порочных, поэтому он хвалит одних и критикует других. Таким образом, не может быть, чтобы его издание никому не нравилось. Я же говорит, что многие называют Трутня злонравным человеком, который никого не щадит, и не видят в его издании ничего, кроме «ругательства». Впрочем, Я добавляет, что Трутня бранят только те, кто сами заслуживают брань.
В последних двух листах за 1769 г. издатель описывает своих читателей: «Несмысл хвалит „Трутня“ для того, что слышал, как его хвалили в двух или трёх домах», «Завистлив хулит мой журнал: сие и неудивительно, ибо он всё хулит, окроме своих сочинений», «Худой судья многое в „Трутне“ хвалит, но не хвалит того, что написано на худых судей», «Самолюб недального разума, следовательно, и писать хорошо не может. Я ему читал свой журнал, он слушал, и лишь только я окончил, то начал мне рассказывать о своём сочинении: он наполнен о самом себе хорошими мыслями, следовательно, о других ему некогда и думать». В заключение издатель говорит, что если смог угодить некоторому числу читателей, то почтёт себя довольно награждённым за свой труд. Его самолюбие не так велико, чтобы он надеялся заслужить этими безделками бессмертную славу. Сочинениям Сумарокова и Ломоносова будут удивляться потомки, а «Трутень» и прочие безделки ныне есть и впредь останутся безделками.
В первых листах издатель описывает, как кто представляет себе счастье: Жидомор ищет его в богатстве, Пышен в великолепии и т. п., - а также обращается к своим читателям с новогодними пожеланиями. Себе он желает, чтобы «желание счастия моим согражданам было им угодно, чтобы издание моё принесло пользу и чтобы меня не ругали».
Ужестъ как мила вновь пишет Портреты, прося сделать под ними подписи, что издатель и делает. Под последним портретом, описывающим девицу лет восемнадцати, он делает надпись: «Если не ошибаюсь, так это ВЫ САМИ».
Нетерпелив (предположительно М. Попов) присылает для напечатания песни и были в стихах.
Не знаю кто (Л. Леонтьев) перевёл с китайского языка статью Чензыя (Чэн-цзы), содержащую совет государю относительно государственного правления.
Аноним (вероятно, И. Голеневский) прислал перевод с латыни надписи на гробнице М. В. Ломоносова.
Молодая сочинительница пишет Картины, уснащая свою речь словечками из жаргона щёголей и щеголих: она изображает вдовушку лет двадцати, а подле неё согнувшегося больного старика в богатом уборе. «Спальна и кабинет сей вдовушки скрывает двух молодых её любовников, которых она содержит на иждивении седого старика в должности помощников. Она делает это для облегчения старости своего возлюбленного». Прочитав свои Картины в журнале, она негодует: издатель их переправил, более того: исказил мысли живописицы, которая (следуя советам «Всякой всячины», критиковавшей лишь мелкую сошку) изображала взяточника-секретаря, а издатель «Трутня» назвал его судьёй.
Читатели жалуются, что «Трутень» 1770 г. хуже прошлогоднего. Издатель удивляется: нынешний журнал бранят за то же самое, за что в прошлом году бранили прошлогодний. То, что год назад казалось ново, теперь прискучило.
Вертопрах (вероятно, Н. И. Новиков) пишет: «Всякая всячина» простилась, «И то и сё» в ничто превратилось, «Адская почта» остановилась, пора закрыться и «Трутню».
В последнем листе издатель пишет: «Против желания моего, читатели, я с вами разлучаюсь» и намекает на то, что после закрытия «Трутня» начнёт издавать новый журнал.
