Об истоках белорусского иконописания и своем способе проведения отпуска корреспонденту агентства «Минск-Новости» рассказал иконописец Андрей Жаров.
Поводов познакомиться с молодым минским иконописцем Андреем Жаровым оказалось несколько. Во-первых, Андрей - единственный в Беларуси художник, получивший полное иконописное образование: в отделении иконописи при Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии и в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (Москва). Второй и главный повод - участие в выставке в Ватикане. Имя Андрея Жарова громко прозвучало в мае текущего года, когда стало известно, что две его иконы, выполненные в 2015 году, вошли в собрание образов, представленных в Ватикане на выставке «Иконопись Беларуси XVII–XXI вв. из коллекции Национального художественного музея Республики Беларусь (Минск)». Выставка в Ватикане зафиксировала очень высокий уровень его письма. Важно и то, что он продолжает дело отца, иконописца Павла Жарова. Это позволяет говорить о династии минских изографов.
Павел и Андрей Жаровы, как и их предшественники, не ставят в уголке образа свои подписи, что вполне естественно. Но их почерк узнаваем. Специалист сразу определит, что икону писали в мастерской Жаровых.
Мастерская находится в обычном многоэтажном панельном доме в Зеленом Луге. На стенах, у стен - иконы, иконы… Уже готовые и в процессе написания. На мольберте - два начатых образа. В красном углу горит лампадка у иконы. На видном месте - фотография старца протоиерея Николая Гурьянова. Стеллаж во всю стену занят книгами по иконописи. На столе - баночки с пигментами…
Андрей, хотелось бы начать разговор вот с какого вопроса: затворник ли современный иконописец? Или быть затворником в двухмиллионном городе невозможно?
Он отвечает медленно, тщательно подбирает слова:
- Профессия, безусловно, определяет наш образ жизни, который подчинен труду церковному. И профессия иконописца - это, конечно, церковное служение. Обычный художник воплощает в своих картинах собственные идеи, а иконописец передает через иконы учение Церкви о Евангелии.
- Тот самый художник абсолютно свободен в своем творчестве. А вы?
- Чем в таком случае является канон в иконописи?
- В широком смысле я бы сказал, что канон - та благодать Святого Духа, которая действует в Церкви. И которая есть в каждом христианине.
Две ваши иконы - «Косма и Дамиан Римские» и «Успение Богородицы» - были в экспозиции белорусских икон в музеях Ватикана и будут участвовать в масштабном проекте Национального художественного музея, посвященном отечественной иконописи, который откроется в сентябре. Расскажите, пожалуйста, как создавалась, к примеру, икона «Косма и Дамиан».
- Всегда перед написанием образа идет процесс изучения жития святых и обращение к первоисточникам. Так было и на этот раз. Целители-бессребреники братья Косма и Дамиан - общие святые как для католический церкви, так и для православной. Они жили в Риме в III веке, исцеляли больных, многих обращали ко Христу, приняли мученическую смерть. Косму и Дамиана почитают в Беларуси издревле. Вспомним, что на месте Свято-Духова кафедрального собора в Минске в Средние века находился православный храм Космы и Дамиана Римских. От имени этого храма получила свое название улица Космодемьянская.
Белорусскую иконопись всегда отличало то, что наши иконописцы были открыты для восприятия лучших традиций церковного искусства и Востока, и Запада. Сейчас в нашей практике иконописания мы также изучаем лучшие традиции древней иконописи. Так, образцами для написания иконы Космы и Дамиана послужили древние памятники христианского искусства, в частности, мозаики VI века в Риме и Равенне. Иконография ликов, синий фон с облаками - все это во многом соответствует изображению святых целителей в алтаре базилики Космы и Дамиана в Риме как наиболее древнему.
Настоятель Всехсвятского прихода протоиерей Федор Повный говорил, что ваша икона Космы и Дамиана Римских доминировала на выставке в Ватикане, была помещена в центр белорусской экспозиции.
- Позже ее перенесли в зал, который предварял экспозицию. Икона первой встречала посетителей… На открытии нашей выставки в Ватикане мне было радостно видеть, что раннехристианская традиция иконописи хорошо знакома и понятна итальянцам.
- В 1970-е, когда к иконописи обратился отец Андрея, Павел Жаров, производство церковной утвари приравнивалось к антисоветской пропаганде, наказывалось - как и в предыдущие годы. Традиция иконописания почти иссякла, но… Единицы все же осмеливались этим искусством заниматься. Трудами иконописца Павла Жарова началось возрождение иконописи в Советской Белоруссии. Образы Павла Жарова стали частью белорусской культуры. Большинство современных отечественных мастеров-иконописцев являются учениками и последователями Павла Жарова, и уже другие страны, в том числе Италия, приглашают их на работу.
- Андрей, не знаю, как вы ответите на один непростой вопрос. Иконопись испокон веков была искусством церковным. Ныне она претерпела большие изменения, вплоть до того, что иконы печатают типографским способом, тиражируют, продают в сувенирных лавках и даже супермаркетах. Что такое подлинная икона?
- Прежде всего икона должна соответствовать тем высоким критериям качества, которые определены для нее Церковью. Настоящая икона пишется с применением традиционных прочных материалов и, безусловно, мастером, владеющим этим сложным искусством.
То, что воспроизведено механически, не может вызвать живого чувства. Такой предмет уже несет в себе некую неправду. Кто ощутил, что значит молиться перед неравнодушно написанной иконой, не встанет на колени перед иллюстрацией.
К сожалению, в последние годы иконопись порой приобретает уродливые формы: проучившись две недели на каких-то курсах, которые организуют в большом количестве и в России, и в западных странах, люди начинают писать иконы, причем не только для себя, но и для храмов. А ведь в иконе все очень тонко, сложно… Иконописцу необходимо серьезное профессиональное образование и честное отношение к своему делу. Настоящая икона приводит неверующих к Богу. Она человека воспитывает, образовывает…
- И помогает.
- В какой технике вы работаете?
- Сейчас это энкаустика, восковая живопись, когда связующим веществом красок является растопленный воск. До этого мы с отцом освоили ряд других техник, и могу сказать, что и манера письма, и стиль, в котором создается икона, все это, как правило, определяется разнообразием художественных приемов.
- Кто-то еще в Беларуси пишет «восковые» иконы?
- Только мы с отцом. Энкаустика родом из Древней Греции. Она была основной техникой у иконописцев примерно до X века. Работать с воском сложно, но в результате образы обретают особую выразительность и долгую жизнь. Благодаря энкаустике до нас дошли некоторые древнейшие иконы VI века. Так, иконе Христа Пантократора в монастыре Святой Екатерины на Синае исполнилось 15 веков. Она в прекрасном состоянии.
- В России особенно почитают Андрея Рублева. А в Беларуси?
- Мы также почитаем преподобного Андрея и других святых иконописцев, просим их помощи. Из белорусских святых - особенно Евфросинию Полоцкую. Она переписывала книги, значит, владела искусством графики. Просветительская деятельность преподобной заключается еще и в том, что она пригласила из Константинополя мастеров, расписавших Спасо-Преображенский храм, заказала иконы. Византийские мастера следовали иконографической программе, которую составила сама преподобная. Одновременно они обучали местных мастеров, которые им помогали в росписи храма. Когда говорят, что расцвет белорусской иконы был в XVII и XVIII веках, в период унии, и только там нужно черпать вдохновение, это неправда. Белорусская иконопись - понятие значительно более широкое. Сохранившиеся в полоцком храме фрески свидетельствуют о расцвете иконописи на белорусских землях уже в XII веке. Это духовное послание Евфросинии Полоцкой потомкам.
Три года назад состоялась поездка коллектива сотрудников агентства «Минск-Новости» в Спасо-Евфросиниевский монастырь в Полоцке. Мы увидели чудо из чудес - фрески Спасо-Преображенской церкви, их тогда реставрировали, раскрывая из-под поздних записей. Вы, Андрей, участвовали в восстановлении иконостаса той церкви. Ощущалась помощь преподобной Евфросинии Полоцкой?
- Без нее мы не смогли бы работать вообще. Духовная поддержка шла и от монастыря - от монахинь, игуменьи матушки Евдокии. Это очень важный момент: икону создают и иконописец, и заказчик. Молитвенное участие заказчика я всегда чувствую, мне тогда легче писать. Это вам скажет любой иконописец.
- Где в Минске и его окрестностях можно увидеть образы, написанные вами, помолиться у этих икон?
- Мы пишем в основном для приходов. Строятся новые церкви, восстанавливаются старые. Сейчас пишем с отцом иконы для храма Богоявления в Лошице, где находятся частицы мощей святых Петра и Февронии, покровителей семейного счастья, любви и верности. Иногда что-то делаем для других епархий. К примеру, написали икону Трех Виленских мучеников для молодежного братства в Молодечно. Виленские мученики Антоний, Иоанн и Евстафий в Беларуси особо почитаемые святые. В их иконографии были некоторые неточности, в разные века мучеников по-разному изображали, эту неточность нам удалось устранить. Так художественный труд стал научным.
Бывает ли у современного иконописца отпуск? Если да, то какой? Последняя поездка Андрея Жарова, майская, была связана с выставкой белорусских икон в Ватикане. В Риме Андрей пробыл пять дней. После официальной программы отправился в свободный поиск. Составил маршрут, чтобы увидеть раннехристианские памятники: мозаики, фрески. Обошел два десятка базилик и храмов, в том числе закрытых для туристов. «Как же вы туда проникали?» - «Итальянский народ очень доброжелательный. Выходит монах. Я ему на английском объясняю, что пишу иконы, и он мне открывает дверь…» Андрей самостоятельно побывал в церкви Санта-Мария-Антиква, одной из самых древних в Европе, которая в марте открылась после тридцатилетней реставрации. Увидел и сфотографировал чудом сохранившиеся фрески VI–IX веков.
«…Позолоты лучами исколота мгла. Светлый лик не дает нам тревожиться. От иконы твоей лепестками тепла благодать ниспадает и множится…» Любую картину можно описать словами, но в отношении иконы сделать это очень трудно, разве только прибегнув к стихам. Иконы Андрея Жарова достойны самых высоких поэтических слов. И молитв…
Справочно
Андрей Жаров родился в Минске в 1980 году. Еще школьником помогал отцу расписывать иконостас Свято-Евфросиниевской церкви, входящей в храмовый комплекс в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (Минск). Учился в иконописной школе в Санкт-Петербурге и писал иконы для монастырей - Воскресенского Новодевичьего (Санкт-Петербург) и Покровского (Финляндия). Поступил на кафедру иконописи, в мастерскую протоиерея Николая Чернышева, в Православном Свято-Тихоновском университете (Москва). В 2013 году окончил университет с красным дипломом.
Иконы, написанные А. Жаровым, находятся в Беларуси, России, Финляндии, Польше и Молдове.
В Беларуси участвовал в воссоздании иконостасов Преображенской церкви (Полоцк), Преображенского храма (Заславль) и других. С 2001 года и по сей день трудится в Минской иконописной мастерской Павла Жарова. Член архитектурно-художественного совета при Минском Епархиальном управлении.
Фото Сергея Лукашова
Состоялась творческая встреча с Андреем Жаровым
10 ноября состоялась встреча студентов факультета фотографии Института гуманитарного образования и информационных технологий с известным петербургским фотографом-портретистом Андреем Жаровым. По уже сложившейся доброй традиции, когда признанные мастера делятся своим вдохновением с молодежью, встреча прошла успешно и произвела на ребят сильное впечатление.
– Творческая встреча подразумевает не просто рассказ гостя о себе, а настоящее живое общение, – поприветствовал студентов Андрей. – Я буду рад вашим вопросам и комментариям. Надеюсь, что мой рассказ поможет каждому из вас открыть какие-то новые грани своего творчества, а также лучше понять самих себя.
Демонстрируя студентам свои работы, Андрей рассказал о своем творческом пути. Он начал снимать еще в детстве – уже тогда его впечатляли магия рождения фотографии и процесс печати. Затем последовало несколько лет, когда он совсем не занимался фотографией. Если говорить о современном его творчестве, то он начал снимать около 3 лет назад. Как сказал сам фотограф, первые его творческие опыты были связаны с черно-белыми портретами, которые он наделял чертами некоторой гиперболизации и фантастики. Неслучайно работы этого периода часто называются «мистическими портретами». Сегодня Андрей отказался от усиленной обработки фотографий и предпочитает снимать в цвете. Показанные им постановочные фотографии, напоминающие полотна Ван Гога, вызвали у ребят много вопросов.
Особенно студентов заинтересовал выбор героев Андреем, ведь его портфолио представляет собой галерею уникальных образов не только жителей Северной столицы, но и граждан некоторых иностранных государств, в частности Италии и Шри-Ланки.
Андрей снимает как на цифровую, так и на аналоговую технику:
– Работа с пленкой для меня идеальна. Это совсем другие ощущения, которые отличаются от съемок на цифру, – отметил он.
Фотограф поделился со студентами и несколькими важными советами.
– Я никогда не ставил никаких рамок для всего того, что я делаю. Мне было интересно работать с обработкой – я работал с обработкой. Потом мне захотелось почувствовать цвет, и я стал экспериментировать с ним. Теперь меня интересуют постановочные работы, в которых есть история. Не устанавливайте для своего творчества рамки, не пытайтесь придерживаться какого-то одного конкретного стиля, если вас привлекают различные направления. Скажу по себе: когда вы идете наперекор своему внутреннему голосу, вы не сможете раскрыть все свои способности в творческом процессе.
Наконец, Андрей рассказал ребятам, как создаются его фотографии.
– Очень непросто объяснять творческий процесс с точки зрения логики – во многом это очень интуитивная работа. Мне кажется, что в каждом герое я хочу не только показать какую-то другую его ипостась, но и открыть некую частичку собственного характера.
Закончилась встреча громкими аплодисментами и пожеланиями удачи. А мы продолжаем цикл творческих встреч, и уже совсем скоро наших студентов ждут новые эмоции!
Заведующая кафедрой фотоискусства факультета фотографии ИГУМО Е.В. Елизарова
Работы Андрея Жарова сочетают обыкновенное с фантастикой, привычное с гротеском. Это случайные прохожие, встреченные на улицах Петербурга, образы которых раскрыты с помощью цифровых эффектов. Андрей Жаров: о своём творчестве и понимании фотографии.
Так вышло, что в моей семье отец и его младший брат, мой дядя, увлекались фотографией и отдавали ей очень много времени. Помню, как в детстве я просиживал вместе с отцом в ванной комнате, освещенной инфракрасным сиянием, и был очарован этим таинством, когда на белой бумаге появлялись знакомые черты лиц, а позже явной становилась вся картина.
Помню, как важно было не передержать бумагу в ванночке с какой-то жидкостью, а потом она сушилась, как белье, на прищепках. Вот так я и открыл для себя мир фотографии, и потом долго к этому миру не имел никакого отношения, хотя сам фотографировал еще в детстве на «Зенит» и «Смену» . Всё это было понарошку, как игра, и вскоре я забыл про свое увлечение.
Полтора года назад я купил у друга обычную зеркалку Саnon 350D . У нее был такой вид, как будто ею забивали гвозди. Покупать такую камеру было не рационально. Но в тот момент мною руководило что-то другое. На нее и начал снимать. Что-то до сих пор мне нравится. Потом, разумеется, я стал искать другие возможности. Из объективов мне оказался близким Carl Zeiss, который я водрузил на пленочный «Киев-6С». Потом заказал из Америки старенький Hasselblad 500см. Все это - средний формат для аналоговой фотографии.
Для меня техника советских времен - как некая память по утраченному в детстве ощущению чуда...
Я сканировал уже проявленную пленку и дорабатывал сканы в цифровых редакторах. Это был очень интересный процесс. Благодарен за это творчеству , и Хельмута Ньютона . Для меня Hasselblad и «Киев» - как меч для самурая, нечто большее, чем предмет. Душа фотографа, что ли...
Портрет как жанр - это некое изучение человека
Для меня портрет - это некий способ изучения человека. И человек этот - я сам. Я параллельно снимаю на Canon 40D в содружестве с объективами 85 1.2 и 24 1.4. Благодарен за это творчеству . Его уличные портреты восхитительны. Для меня это некая сатира, гротеск. Так просто и понятно.
Люди на моих работах - прохожие, которых я никогда больше не увижу. Они случайны. Я их не выбирал, но что-то мне подсказывало, что стоит попросить этого человека сделать один или два кадра с ним. Это проще простого - не надо договариваться с моделью, искать, во что ее одеть, вымучивать идею, которые все штампуют, как по шаблону. В основном, это «девушки в истоме», мир как будто сговорился. Это модно, но безличностно.
А тут - всего один кадр, и человек уйдет навсегда. Я нигде специально не учился, все стараюсь узнавать сам, безопасным методом проб и ошибок. Меня всегда несколько удивляет вопрос «Где я нахожу вдохновение?». По большому счету, глагол «искать» подразумевает под собой усилие воли. С вдохновением это не работает. То же самое, что с верой. Многие люди ищут Бога: ходят в церковь, едут в монастыри, совершают обряды, а Бог - всегда рядом в каждом из нас. Так и вдохновение - оно всегда рядом. Начинаешь действие - и оно тут как тут. Оно во всём: в кино, литературе, музыке, живописи, местах и в людях, которых я хочу сфотографировать. Во всём внешнем мире.
Был на одном мастер-классе, и решил больше никогда их не посещать. Лично мне, для того, чтобы сказать что-то в своих работах, нужен освобожденный разум. Поэтому у меня нет определенной цели, есть увлекательный процесс. Я не сторонник стиля. Стиль - это некая тюрьма для меня. Мне интересны разные направления. В основном, это художественная фотография.
Фотография в моем представлении не должна быть просто красивым снимком. В ней должен быть хотя бы глоток информации о том, как мы думаем, во что верим, что чувствуем, чего боимся, как стареем, какие у нас ценности. В данном случае я изучаю самого себя и мир вокруг.
Наши матери в шлемах и латах бьются в кровь о железную старость… Чего только не делают люди, чтобы остановить бег времени! Покупают дорогостоящие крема от морщин, вводят «Ботокс» под кожу, осваивают народную медицину. Но старость бывает красивой. По крайней мере, в этом убежден русский фотограф Андрей Жаров, который создал целую коллекцию портретов людей преклонных лет. Что из всего этого получилось, можно увидеть в нашем обзоре.
Критики отмечают удивительную контрастность в работах художника. Почти каждый портрет отличается особой выразительностью. Андрею Жарову удается не только живописно передать каждую морщинку на лице человека, но и подчеркнуть выражение глаз пожилого человека. Люди с фотографий смотрят на зрителя глазами, полными боли.
Становится ясно, что старики прожили длинную и сложную жизнь. Но самое ужасное то, что старость не принесла людям избавления от трудностей. Напротив, их стало только больше. И это не всегда проблемы со здоровьем. В нашей стране люди преклонных лет страдают от безденежья, равнодушия близких и абсолютной глухоты государственных органов к проблемам стариков.
